Срочно требуется семейное счастье - Страница 16

– Так роди, – улыбнулась Маруся подруге сквозь слезы. Материнство – вот что было ее главной мечтой и страстью. – Чего проще-то?

– Издеваешься? – улыбнулась Эля. Кажется, конфликт был исчерпан. – И не переноси на других собственные желания. Сама рожай.

– Не могу, – вздохнула Маруся. – Я еще не нашла своим будущим деткам папу.

Тут уже вздохнула Эля.

– Я знаю, знаю, что ты мне хочешь сказать, – заторопилась Маруся. – Что я неправильно подхожу к этому вопросу. Не-ра-ци-о-наль-но! Выбираю только тех мужчин, которые мне заведомо не подходят. Несчастненьких и потерянных. Что я такая маленькая грустная обезьянка, и каждый мужчина, встречаясь со мной, думает, что он меня облагодетельствовал. Даже гордится собой, как будто вынес из огня инвалида. А потом понимает, что это я его жалею, и хватается за голову. И думает: «Ну ничего себе, такая страшная, а меня же жалеет! Я что, на помойке себя нашел?» – и делает ноги. И не понимает, дурачок, что для меня пожалеть и полюбить – это совершенно одно и то же.

– Я ничего такого никогда не говорила! – возмутилась Эльвира. – И никакая ты не страшненькая. Наоборот, очень милая.

– Не говорила, конечно, – тут же согласилась Маруся. – Только ты так думаешь. И все это правда, к моему несчастью. Но от успешных мужиков, с которыми ты меня знакомишь, меня воротит. И кстати, Эль, уж я тебя умоляю: ты только моим мужчинам ничего не предлагай.

– Поклеп! – возмутилась Мухина. – Я твоих так называемых мужчин вообще не трогаю.

– А Павел? – въедливым голосом напомнила Маруся. – Разве ты не пообещала ему место менеджера в фирме? Как ты могла, Элечка, ты ведь с самого начала знала, что никакого толка не будет. У него же образование – пять классов и колония.

– Ну, хотела дать ему шанс, – пожала плечами Эльвира.

– Не шанс, а ко мне ты его хотела привязать! А он догадался и ушел в запой!

– Ну, прости меня, – рассердилась Эля. – Ушел и ушел, и слава богу, тебя и фирму освободил от своей малоприятной персоны. Я, знаешь ли, привыкла, что каждый товар имеет свою цену. Товар не имеет права спиваться!

– Да почему он товар?! – завопила Маруся. – Может, это я товар?

– Нет, Маруся, – очень серьезно ответила Мухина. – Ты – человек, хороший, любящий, честный.

Просто то, что тебе попадается, – грязь на дороге, шелупонь. Но я еще не теряю надежды отыскать среди твоих бестолочей кого-нибудь поприличнее и приковать его к тебе золотой цепью. А теперь иди домой и собирай вещи. Ой, извини, я опять командую.

– Командуй на здоровье, – с блаженным видом разрешила Маруся. – Теперь, когда мы объяснились, я больше не буду на тебя обижаться. Только скажи мне, Элечка: мы останемся подругами, если когда-нибудь я перестану с тобой работать?

– Да что же это такое, Маруська? То собираешься лишить меня своей дружбы, то оказывается, и работать на меня не хочешь!

Фразу эту Эля произнесла шутливым тоном, но на душе сделалось неспокойно. Неужели Маруся хочет ее покинуть? Тогда ей даже словом не с кем будет перекинуться. Все, что останется, – ловить на себе завистливые взгляды, быть надменной, беспощадной к конкурентам – и вечно оставаться одной.

– Я хочу быть имиджмейкером, – с гордым видом сообщила Маруся. – Я всегда хотела заниматься прическами, макияжем. Вот помогу тебе с новым рестораном и пойду на курсы. А потом опять стану тебе помогать, создавать лицо фирмы и твое. Ты становишься знаменитой, Элечка, скоро тебе понадобится кто-то, кто будет строго следить за твоим имиджем.

Зашелся звоном на столе стационарный телефон. Его мелодично поддержал Элин мобильный. Даже удивительно, что в этот раз они так долго молчали, позволяя поговорить. Эля притиснула к каждому уху по трубке и рассеянно кивнула подруге:

– Ладно, учись, Маруся. Позже куплю тебе салон.

Маруся мелко затрясла головой – не вздумай. И понеслась прочь из кабинета.

Беда пришла через три года, когда один ресторан превратился в сеть ресторанов, а Маруся закончила курсы и официально числилась личным имиджмейкером Эльвиры Мухиной.

Поздно вечером в квартире на Петроградке раздался звонок. Эля после тяжелого дня отмокала в ванной, не сразу его услышала, да и услышав, не поспешила вылезти. Перезвонят, кому невтерпеж. Но скоро запел мобильный, и Эля узнала особую, «родительскую» мелодию – «Марш энтузиастов». Бросилась в коридор. Родители никогда не звонили ей так поздно. Оба жаворонки от рождения, к десяти часам они уже спокойно отходили ко сну. Да и вообще – дочь они старались по пустякам не беспокоить.

Звонила мама. Сперва Эля ничего не смогла понять из ее слов – мать буквально задыхалась от волнения.

– Отец не пришел домой, – наконец сумела выговорить женщина. – Я ждала его три часа назад.

Когда родители начали работать в комитете, Эльвира задумала переселить их в Питер, чтобы были на глазах. Но отец и мать встали стеной. Они уверяли Элю, что жить не могут без маленького города, который она сама с трудом переваривала. Что хотят жить только на родине, дабы в старости, которая уже не за горами, гулять по знаменитому парку и собирать грибы в окрестном лесу. Все, чего сумела добиться Эля, – переселить их в элитную новостройку в центре любимого города. Боже, каких нервов ей это стоило!

Другой проблемой оказалась дорога на работу и обратно. Эля, конечно, хотела, чтобы их возил личный шофер. Но родители предпочитали ездить, как привыкли, на электричке. Вели себя словно малые дети, выходили через черный ход или пряталась в толпе. А потом водитель звонил Эльвире и дрожащим голосом докладывал, что Иван Сергеевич и Тамара Яковлевна почему-то до сих пор не вышли с работы. Вскоре Эле наскучила постоянная нервотрепка, и она оставила родителей в покое.